Сент-Валентин глазами немца

[lord_k]

Предлагаемый Вашему вниманию текст - сокращенный вариант статьи Ульриха фон Гесеке, активиста Германского колониального общества, опубликованной в еженедельнике Deutsche Übersee- und Kolonialzeitung. В 1934 году фон Гесеке по заданию президента общества д-ра Генриха Шнее (последнего губернатора Германской Восточной Африки) совершил турне по странам Латинской Америки и островам Атлантической Республики, знакомясь с бытом немецких общин. Свои впечатления он изложил в докладе на имя д-ра Шнее и в 12 газетных статьях.

...расписание рейсов на Сент-Валентин, висевшее за гостиничной конторкой, я заметил только на пятый день, когда были осмотрены и никелевый завод, и алюминиевый комбинат, и каскад электростанций. Я был премного удивлен - ведь мне казалось, что все связи с мятежным островом прерваны. Но короткий разговор с владельцем моего отеля герром Куделкой (он чех родом из Ольмюца) убедил меня в том, что к мятежникам можно попасть совершенно свободно и, главное, законно.
Естественно, я не мог устоять перед таким искушением. И мне, и многим из вас памятен инцидент с нашим пароходом "Кап Полонио", когда сент-валентинские пираты навели смертельный страх на мирных пассажиров. К тому же я располагал данными, пусть и устаревшими, о том, что численность выходцев из Германской и Австрийской Империй на острове - более трех тысяч.
Герр Куделка любезно согласился организовать мое путешествие. Он забронировал мне место на дизель-боте и заказал билеты на поезд до Кейп-Сес - так здесь называют Цецилиенкап, самую южную гавань Нойрура, - и даже дал телеграмму коллеге на Сент-Валентине, чтобы тот приготовил мне комнату в гостинице. За все эти услуги герр Куделка не взял ни гроша, однако попросил оплатить мой номер в его отеле за неделю вперед, хоть я и уезжал всего на два дня.
Утренний поезд отправился точно по расписанию. Шагая по перрону, я ненадолго почувствовал себя дома - вагоны такие же, как в составах Прусских железных дорог, готический шрифт на станционных указателях, старая добрая немецкая музыка льется из репродуктора, и только униформа кондукторов да обилие черных и желтых лиц в толпе напоминают о том, что в самом деле я за тридевять земель от милой Родины.
Дорога до Цецилиенкапа с несколькими остановками заняла два часа. Со станции в гавань меня доставил таксомотор - далеко не новый, но аккуратно выкрашенный, с идеально отлаженным двигателем, работавшим почти бесшумно. Дизель-бот оказался большим и современным судном, чуть меньше тех бельгийских паромов, которые курсируют между Остенде и Дувром. Надпись "Зеештерн" на борту рядом с гербом Бремена едва не заставила меня прослезиться.
Я не стал заказывать отдельную каюту (это дорогое удовольствие), и оказался прав. Шестичасовое плавание нисколько не утомительно, если проводить его в скромно, но со вкусом отделанных общих салонах. Места хватало всем, кресла располагали к отдыху - и я не скрою, что вздремнул. Правда, спал чутко, опасаясь за свой небогатый багаж. Пусть большую часть вещей я оставил во Фридрихштадте, который теперь даже наши соплеменники называют Никелем, но остаться в незнакомом краю без смены гигиенического белья, патентованного зубного порошка и запаса фотопластин мне бы очень не хотелось.
Среди моих попутчиков было много индусов и китайцев - как я понял, негоциантов. Общались они главным образом на английском, и я ловил себя на том, что уже привык к их акценту, хотя поначалу и индусское, и китайское произношение казались мне очень смешными.
Обед на борту подавали только каютным пассажирам, в единственном на "Зеештерне" ресторане. Прочим предлагалось либо питаться провизией, взятой с собой, либо угощаться бутербродами и другими незамысловатыми кушаньями в буфете на второй палубе. Спиртное здесь было вне закона (как я узнал позже, такой запрет действует на всех судах, совершающих рейсы на Сент-Валентин), однако кое-кто из попутчиков в открытую прихлебывал из фляжек, это не противоречило правилам.
Я не думал, что увижу капитана дизель-бота, но он спустился в общий салон примерно за полтора часа до прихода в порт. Мне удалось с ним поговорить, и этот разговор развеял все мои сантименты относительно названия судна и герба с золотым ключом. Капитан Конрад Цельт оказался уроженцем Бремена, бывшим моряком Императорского флота - из тех, кто после катастрофы 1918 года не стал возвращаться на Родину и принял гражданство Атлантической Республики. В своем родном городе он не был уже двадцать лет.
Разочарованный, я вернулся в свое удобное кресло и еще немного вздремнул. А когда проснулся, увидел гавань, заполненную мелкими суденышками, среди которых "Зеештерн" казался великаном. Через полчаса я сошел на берег - и едва не оглох от криков таксистов и извозчиков. Герр Куделка предупредил меня, что с иностранцев (да и просто с тех, кто оказывается на Сент-Валентине впервые) дерут непомерные деньги. Я сделал десяток шагов, крепко держась за ремень своего дорожного кофра, и тут меня окликнули по-немецки. Негр, сидевший за рулем Форда модели Т, очевидно принял меня за жителя Нойрура. Запросил сперва пять атлантов, сошлись на трех.
Дряхлый, постоянно чихающий Форд повез меня через город. Сразу бросилось в глаза обилие меняльных контор. Курсы, выведенные белилами на стекле, говорили о том, что здесь в ходу любая валюта, начиная от гватемальских кетцалей и заканчивая японскими иенами. Трудно было не обратить внимание и на то, что большинство взрослых мужчин расхаживали по улицам с оружием. Причем пистолеты и револьверы носили как белые, так и цветные, которых здесь было гораздо больше, чем в Коре или Фридрихштадте-Никеле. Больше было и велосипедов, и конных повозок, а автомобилей сравнительно мало.
Большинство домов здесь, в Порт-Валентине, - деревянные. Каменные не выше трех этажей, построены если не в одно время, то в одинаковом стиле, который американцы называют "испанская усадьба". Некоторые из них красивы, но фасады решительно всех построек обезображены огромными, яркими аляповатыми вывесками и рекламными щитами. Рекламируют в основном ссудные кассы, ломбарды, напитки, табак и разного рода увеселения, в том числе и дома терпимости.
Гостиница "Парадиз", в которую определил меня добрый герр Куделка, находится в трех минутах ходьбы от собора, считающегося если не географическим, то символическим центром этого хаотичного города. Двухэтажное здание с башенкой, некогда выкрашенное в кремовый цвет, явно требует ремонта. Впрочем, внутри чисто, приезд мой ни для кого не оказался неожиданностью, а в номере - просторном, с балконом и ванной - меня ждала ваза с фруктами. Хочу сделать небольшое отступление: за время путешествия я понял, насколько важно круглогодичное употребление свежих фруктов. Наши соплеменники, работающие на заводах и фабриках Нойрура, выглядят значительно здоровее рабочих настоящего, старого Рура - в первую очередь потому, что в их рационе меньше зерновых и картофеля и больше фруктовых и овощных блюд. Роль картофеля и круп в здешней кухне, даже в немецких домах, сплошь и рядом выполняют бобовые.
Приняв ванну, откушав фруктов и сменив дорожный костюм на скромную пиджачную пару, я спустился к управляющему и попросил соединить меня с герром Люхтом. О нем у меня были весьма разноречивые сведения, но все сходились на том, что это самый влиятельный немец на острове. Услышав имя, управляющий изменился в лице, однако тут же принялся набирать номер, который знал наизусть. После долгих переговоров на испанском он сообщил, что герр Люхт готов меня принять через полчаса - и пришлет за мной автомобиль. Потом, до самого моего отъезда этот молодой человек (его звали Доминго) смотрел на меня с некоторым испугом.
Прием у Дитриха Люхта оставил весьма противоречивые впечатления. Начиная с внешности хозяина дома - я ни за что не принял бы его за немца, таких людей можно встретить на юге Балкан, в Малой Азии или Леванте. При этом герр Люхт родился в Штеттине и, прожив тридцать лет на чужбине, говорит с характерным померанским акцентом. Он угостил меня великолепным обедом - скорее, ранним ужином, - продемонстрировал отличные манеры и попросил моей помощи в нескольких делах, в которых ни я, ни Колониальное общество помочь не могли бы при всем желании.
С сожалением должен сказать, что этот человек потерян для германской нации. Он гражданин Либерии, а его основное занятие - перепродажа контрабандного товара. Никакой духовной связи с Родиной он не чувствует. Тем не менее я благодарен ему: он познакомил меня с молодыми немцами, работающими в мастерских и гаражах, и все еще способными принести пользу Германии...

[lnago]

Ай да слог!!! Полное пргружение! +!+!+!+!

[der Fluger]

Это да. Очень постараюсь в скорейшем времени с «Бульдогом» закончить, если дело к морскому сражению идёт.

[lord_k]

В дальнейшем.
Мне все-таки хочется сперва закруглить тему с юбилеем и морским сражением.

[der Fluger]

Замечательно! А продолжение планируется?