Смуглый цветок, или Сокровище Атлантиды

[lord_k]

Все началось в 1858-м, когда Эмиль заглянул в гости к Магнусу…

Нет, раньше – как минимум на полгода раньше, когда августвилльский аптекарь Магнус Карлссон впервые выжал масло из бутонов тамо. Мешок этих бутонов привезли ему с островка Галль, что в пятнадцати милях от Август-Айленда. Почему-то тамо, цветок с нежно-коричневыми лепестками, упорно отказывался расти где-нибудь еще. «Из них, пока не распустились, тамошние дикари какое-то зелье варят. Бери, пригодится», - и седой моряк опустил мешок на прилавок. Магнус понял, что больше никакой оплаты за целебную мазь не получит, и обреченно кивнул.

Вечером аптекарь бросил десяток бутонов в кастрюльку, залил водой и поставил на огонь. По дому распространился удивительно приятный горьковатый запах. Дождавшись, пока вода на три четверти выкипит, Магнус перелил отвар в кружку. Попробовал – и сразу выплюнул. Но бутоны выбрасывать не стал. Он выжал из них пару унций темно-зеленого масла, разлил по пузырькам и начал предлагать всем, кто заходил в аптеку. Кому-то от головной боли, кому – от резей в желудке, а кому-то и от несчастной любви. Уговорить удавалось далеко не каждого. И в тот вечер, когда к Магнусу заглянул в гости Эмиль Акра, уроженец Бейрута и торговец пряностями, пузырьков оставалось не меньше дюжины. Аптекарь решил показать эти пузырьки старому приятелю – а вдруг купит хоть парочку? Понюхав масло, Эмиль зажмурился, хмыкнул и начал расспрашивать: откуда это зелье, из чего и как сделано?..

Через две недели приятели раздобыли лодку и отправились на островок. С собой они взяли полдюжины мешков, садовые ножницы, мачете и по паре толстых перчаток. Но не успела лодка подойти к берегу, как оказалось, что неплохо было бы прихватить и оружие – островитяне встретили Карлссона и Акра весьма недружелюбно. Они стояли строем, держа в руках разные колющие, режущие и просто тяжелые предметы, от вил до кузнечного молота. И живо интересовались: зачем пожаловали незваные гости? Неужто опять ломать общинные кусты, чтобы потом продавать легковерным горожанам всякие шарлатанские снадобья?

Признав, что жители Галля не такие уж дикие и темные, Эмиль и Магнус попытались найти с островным населением общий язык. Рассказ о седом моряке был воспринят без особого доверия, но не повлек за собой никаких агрессивных действий. Ну, а когда Эмиль вытащил кошелек с серебром, беседа, как теперь принято выражаться, перешла в конструктивное русло. И спустя какой-нибудь час негоциант и аптекарь стали обладателями неписаной лицензии: за годовую плату в десять пиастров они получили право ломать кусты сколько душе угодно. Конечно, десять пиастров – или, если считать по-новому, пятьдесят атлантов, - были немалой суммой. Но и кусты цвели не один раз в году. А поскольку из первой же экспедиции на остров Галль приятели вернулись с тремя мешками бутонов, то на полках у Магнуса вскоре появились новые пузырьки. Эмиль стал рассылать образцы своим агентам и клиентам. И трех месяцев не прошло, как начали приходить заказы – из Александрии и Константинополя, Флоренции и Кельна, и даже из Грасса, парфюмерной столицы Франции. В Старом Свете нашлось достаточно желающих заплатить по двадцать пять франков за четверть унции экзотического масла, одной капли которого хватало, чтобы полностью изменить характер любых духов.

Дело пошло. И шло своим чередом годы и десятилетия. После смерти старого аптекаря его дети продали свою долю семейству Акра, и экспортом масла продолжили заниматься наследники Эмиля. Поставки не прерывались даже во время Великой войны, когда миру, казалось, было совсем не до парфюмерии.

Между тем один из внуков достойного негоцианта, Мишель, нарушил семейную традицию – и пожелал стать парфюмером. Родня возражать не стала - она давно уже решила, что торговым домом будет управлять старший брат Мишеля. А раз так, то почему бы младшему не подыскать себе другое занятие?

В 1907 году Мишель Акра приехал в Грасс с кучей рекомендательных писем и поступил учеником на фабрику Фрагонара. Проработав там четыре года, он перебрался в Париж, чтобы изучать химию. Полученные знания ему пригодились в годы войны – он записался добровольцем во французскую армию, был зачислен в артиллерийское техническое управление и до самого Перемирия занимался разработкой взрывчатых веществ. А потом вернулся к Фрагонару и вместе с опытными мастерами создал La Guirlande des Iles – легкие дневные духи, на восемьдесят процентов состоявшие из масел и эссенций, произведенных в Атлантической Республике. В том числе и из масла, которое выжимали из бутонов тамо.

Остров Галль к тому времени получал от семейства Акра уже не пятьдесят атлантов, а пять тысяч ежегодно. И это была лишь малая часть прибыли, вырученной от продажи масла. Впрочем, и количество кустов за шестьдесят лет сильно увеличилось. Островной народ продолжал заниматься рыболовством, а «бутонные деньги» расходовал вполне разумно – на строительство школы, например.

Вернемся к Мишелю Акра, который вскоре парижской премьеры своей «Гирлянды» объявился в Августвилле и объявил родным, что собирается создать первую в Республике парфюмерную фабрику – на базе лаборатории, где отжимали масло (эта лаборатория по-прежнему помещалась в доме, где когда-то держал аптеку Магнус Карлссон – но занимала не один этаж, а целых два). Глава семейства, Аристид, скептически отнесся к планам сына. Его не убедил ни успех новых духов, ни расчет, согласно которому продавать готовый продукт было куда выгоднее, чем торговать сырьем. «Думаешь, я ничего не понимаю в твоем деле? – кипятился бережливый отец. – Еще как понимаю, хабиби*! Ты работал на Фрагонара. Все знают Фрагонара. И Молинара знают. И Герлена. А кто знает тебя? Кто это купит?! Ты кофе бразильцам продавать не пробовал?» Выслушав все отцовские возражения, Мишель достал пачку документов. Протоколы о намерениях – продажа духов через парижские торговые дома, долгосрочные кредиты во французских банках… Аристид сменил гнев на милость и созвал старейшин небольшой маронитской общины Августвилля. Выходцы из Бейрута и Тира согласились полностью финансировать новое предприятие – и к началу 1925 года Акра уже опробовал первые атлантические духи на местных модницах. Три парижских магазина получили безымянные образцы, которые тут же были пущены в ход. «Вам понравилось, мадемуазель? Простите, мадам! Хотите купить? Сожалею, но мы их пока не продаем. Надеюсь, месяца через два… Да, конечно, как только получим, вы будете знать об этом первой. Только оставьте свой адрес…»

Модницам пришлось ждать до апреля... (Продолжение, естественно, следует)

--------------------------

* Дорогой (араб.)