Ночная гроза

[lord_k]

Случай, о котором я хочу рассказать, относится к переходному периоду в истории семейства Стромбони. Три года, прошедшие между регистрацией новой торговой марки Chaparral и получением первого по-настоящему серьезного государственного заказа, принесли дону Марио и его родным немало испытаний. Упрямым итальянцам пришлось как следует побороться за место под солнцем.

"С тех пор как компания «Чапарраль» сошла со скользкой тропинки сотрудничества с заказчиками с Сент-Ви, финансовое благополучие семейства несколько просело, но братья не собирались сворачивать с выбранного пути", - справедливо отметил уважаемый lnago. Как мы уже знаем, основной статьей дохода Стромбони были вовсе не летательные аппараты, а букмекерские конторы. Они давали возможность строить самолеты, платить стипендии будущим летчикам, помогать землякам и оплачивать всевозможные мероприятия итальянской общины Биг-Айленда, от праздничных парадов до похорон. Три роскошных казино – в Коре, Магнуме и Сивилле – давали мизерную прибыль. Уж очень много денег было вложено в их строительство и отделку, такие расходы быстро не окупишь. Богатые игроки, запросто просаживавшие по две-три тысячи за вечер, искренне полагали, что именно на них держится могущество Стромбони. Но в самом-то деле столпами этого могущества были пролетарии, клерки и мелкие торговцы, которые еженедельно оставляли у букмекера скромные суммы – от двух до десяти атлантов – или делали ставки по телефону. Благо оплату телефонного разговора семейство брало на себя.

В 1930 году – как раз когда дон Марио, его братья и племянники всерьез озаботились улучшением своей репутации – денежный поток стал мелеть. Причину долго искать не пришлось: китайский игорный бизнес покинул тесные кварталы магнумского Чайнатауна и пошел в наступление на позиции Стромбони. Сперва только в Магнуме, а потом и в столице, и в поселках нефтяников. Агенты не сидели в конторах – они ошивались у заводских ворот в день получки, предлагали бесплатную выпивку в пабах, приманивали молодежь разговорами о счастливых числах, стопроцентно выигрышной комбинации и сказочном богатстве. Они давали деньги в долг. Агенты-китайцы почтительно предлагали ссудить господина пятеркой-другой, их белые подельники широко улыбались и хлопали клиента по плечу: "Отдашь с выигрыша, парень, ставь десятку!" И уже через год управляющие (и номинальные владельцы) доброго десятка старых контор переметнулись под крыло нового короля удачи – Тедди Ли.

Ли Тэнфэй родился в китайском квартале Сан-Франциско. Калифорнию он не помнил – когда ему было всего два года, родители спешно покинули Золотой Штат. О калифорнийской жизни мальчику рассказывали старшие братья, которые и сами-то помнили не очень много. Когда Тэнфэй подрос, он спросил отца - почему они бросили прачечную на Вентворт-стрит, почему так торопились на пароход. Отец ответил: "Потому, что не заплатили кому следовало. Не смогли заплатить". И мальчик твердо решил стать таким, чтобы все платили ему.

Что ж, Тэнфэй-Тедди упорно работал над собой и над окружающими. И многого добился – угрозами и лестью, тщательно подстроенными "случайностями" и виртуозным использованием самых неожиданных возможностей. И деньгами, которые шли к деньгам. Из Чайнатауна его семья уехала еще пятнадцать лет назад – родители и братья перебрались подальше от прокопченного города и нефтяных вышек, заняв несколько уютных домиков в новом поселке Оушн-Вью. Сам Тедди построил себе особняк на горном склоне по соседству с военно-морской базой – к родне всего десять минут езды, до Магнума все двадцать, зато какой чистый воздух! Он все реже появлялся в китайских чайных, харчевнях, опиумных курильнях. Его люди – "солдаты", как они их называл, - собирали дань и докладывали обстановку. Деньги, заработанные на людском азарте, позволили ему прибрать к рукам весь Чайнатаун и начать экспансию. Сначала Тедди Ли подчинил себе заправил игры в числа, популярной у нефтяников и шахтеров, а теперь замахнулся на старый добрый тотализатор. Магнумские владения семейства Стромбони оказались на удивление легкой добычей. Достаточно было раз в месяц предъявлять публике подставного счастливчика, якобы сорвавшего куш на бегах, чтобы клиентура старых букмекеров переметнулась к вездесущим "тик-такам"*. Экспансия требовала немалых расходов, но на взятки особо тратиться не приходилось: самый старший брат Тедди, выучившийся на бухгалтера, работал в муниципалитете, а самый младший служил писарем в городской полиции. Это сильно упрощало ведение дела.

Что ж, теперь вы знаете достаточно о мистере Ли, чтобы правильно оценить события одной далеко не прекрасной ночи.

Вечер не предвещал ничего дурного. Обычный вечер после разъездов и деловых разговоров. Белые кубики с черными точками перекатывались по доске, звенел лед в запотевших стаканах, дымили сигары. Тедди и трое его гостей – президент торговой палаты Магнума, председатель городской строительной комиссии и полицейский комиссар – давно закончили обсуждение неотложных вопросов и играли в свое удовольствие. Ставки были чисто символическими, главное – не выигрыш, а сама игра. Еще пару-тройку лет назад почтенные господа и подумать не могли о том, что будут считать за честь приглашение на партию в кости в доме какого-то китайца, по налоговой декларации – управляющего общинной ссудной кассой. С тех пор многое изменилось, в первую очередь благодаря пухлым конвертам с банкнотами, и вечерние визиты в особняк мистера Ли превратились в приятную обязанность.

Тедди сделал маленький глоток кашасы. До того как ему исполнилось тридцать, он вообще не пил. Потом начал страдать бессонницей, и врач посоветовал ежевечерне выпивать бокал вина. Вино мистеру Ли не понравилось – ни виноградное, ни китайское фруктовое. Зато пришелся по вкусу темный августвильский ром, который и стал его снотворным. А пару лет назад в ночном клубе его угостили бразильской золотой кашасой, и теперь дома у Тедди был приличный запас этого напитка – как, впрочем, и разных других, чтобы угодить взыскательному вкусу гостей. Например, президент палаты предпочитал ирландский виски, в полном соответствии со своим происхождением, глава строительной комиссии любил шерри-бренди, а комиссар полиции – грушевую настойку.

Очередная комбинация – "все тройки" – сложилась в два броска. Играли по мелочи: здесь главным был не выигрыш, а сам ритуал. Все равны. У всех одинаковые шансы. Можно не задумываться о том, что уважаемые белые люди запросто продадут китайского выскочку, если кто-нибудь предложит сходную сумму, а сам этот выскочка втайне презирает своих партнеров. Кого Ли Тэнфэй искренне уважал – так это неподкупного начальника магнумской таможни. Именно потому, что тот никого не продавал и сам не продавался. А эти…

Игра закончилась. Комиссар, которому нынешним вечером улыбнулась удача, сгреб со стола серебро. Хозяин церемонно поклонился: "Спокойной ночи, джентльмены, я был рад вас видеть". Охранники проводили гостей к машинам. Через пять минут Тедди уже лежал в мраморной ванне под толстым слоем пены. Две девушки, мулатка и креолка, стояли наготове с полотенцами и халатом. Он не заставил их долго ждать – тростниковая водка и ароматические масла сделали свое дело, веки тяжелели, по рукам и ногам разливалась приятная слабость. Скорее, скорее спать!

Тедди позволил девушкам растереть себя. Строго покачал пальцем в ответ на вопрошающие взгляды – "Нет, сегодня вы больше не нужны!" – и накинул халат на плечи. В спальню он вошел один.

О, это была непростая спальня! В прошлом году, решив расширить и надстроить свой особняк, мистер Ли заказал архитектору огромную комнату под одним из скатов новой крыши. Комнату, в которой не должно было быть ничего лишнего, ни вычурной мебели, ни затейливых светильников, ни вышивок с драконами. Только светлое дерево, мягкий серый ковер, низкий стеклянный столик на металлических ножках и огромная кровать. Окно – прямо над головой. Хозяин искренне радовался, когда его будил солнечный свет, как бы поздно ни пришлось ложиться.

Сейчас окно было открыто, в спальню тек тяжелый сырой воздух. Барометр предсказывал "вёдро" и, очевидно, не врал: такой вечер должен был закончиться проливным дождем. Вместе с сыростью в дом откуда-то свысока проникал монотонный рокот. Наверное, шумел моторами патрульный дирижабль. Чертовы дирижабли, всего месяц назад один из них засек шхуну, которая должна была доставить мистеру Ли четыре ящика самой лучшей кашасы - ладно, это для себя и для гостей, - и две сотни аккуратных прямоугольных пакетов весом по одному фунту. Зелье. С каждого пакета – верных триста атлантов чистой прибыли. Разве можно сжигать такой товар? Но таможенники предали зелье огню, а кашасу продали за бесценок на своем дурацком аукционе. Безмозглые ничтожества, никому из них даже в голову не пришло доставить пакеты по адресу, получить щедрый подарок и сжечь что-нибудь другое. Например, безобидные аптекарские порошки в такой же аккуратной упаковке.

Тедди взял трость, зацепил рукояткой круглую скобу оконной рамы и потянул. Рама бесшумно соскользнула вниз. Раньше она ходила туговато, но на прошлой неделе подрядчик прислал плотников, которые заставили раму двигаться в пазах как по маслу.

Загудел кондиционер, выгоняя из комнаты лишнюю влагу, а из головы – досаду. Спать, спать, не думать ни о чем!

* * *

Человек в черном комбинезоне поднял фонарик и посветил вверх – три раза. Через три минуты он деловито вязал узел, соединяя два троса. Один трос спустился с неба, второй змеился по мокрым листьям. Теперь они были вместе. Еще несколько секунд, и узел пропадет из виду, а черный человек исчезнет в зарослях. Воздушный корабль поспешит на базу, уволакивая за собой некий квадрат, но этого никто не заметит в безлунную ночь – разве что молния блеснет. Гроза еще не началась…

* * *

Тедди Ли, мокрый до нитки, сидел на верхней ступеньке лестницы. Дождевая вода уже залила весь ковер и начала вытекать за дверь. Проснуться от потоков воды, льющихся прямо в лицо – что может быть унизительней! Да еще и обнаружить, что оконное стекло вместе с рамой бесследно исчезло.

Две девушки, светло-бронзовая и темно-бронзовая, снова стояли рядом, готовые насухо вытереть, переодеть и всячески ублажить своего хозяина. Только хозяин не хотел быть сухим – ему нужно было понять, из-за чего он так промок. Вскинув подбородок – капли полетели во все стороны, струйка воды побежала между лопатками – Ли Тэнфэй спросил:
- Вы видели этих плотников?
- Да, господин! – в один голос сказали девушки.
- Вы смотрели за ними, когда они работали на крыше?
- Да, господин! – голоса дрожали.
- Вы поднялись на крышу?
- Да… Нет, господин… То есть мы поднялись, но там страшно стоять…
- Почему страшно? – если раньше Тедди говорил очень тихо, то теперь он перешел на шепот.
- Черепица слишком гладкая… И скользкая, утром было сыро… А желоб может оторваться, если на нем стоять вдвоем…
- Cadela! – процедил сквозь зубы Тедди и ударил мулатку по лицу. А потом громче, сам удивляясь, что говорит на португальском, сказал: Meretriz!** - и отвесил пощечину креолке.

"Хорошие девушки, другие бы только заплакали, а эти только губы кусают да делают несчастные глаза. Да, девушки хорошие. Но слишком глупые", – подумал мистер Ли. Он больше не чувствовал себя униженным и милостиво дал себя растереть и ублажить – так ублажить, чтобы ночевка в гостевой спальне не показалась чем-то обидным и недостойным.

Утром, когда Ли Тэнфэй затягивал кушак узлом-бабочкой и готовился облачиться в двубортную рубаху (а это значило, что он собирается принимать своих "солдат" – лишь им, родителям и братьям было дозволено видеть его в традиционном китайском платье), зазвонил телефон.

- Привет, старина! – в трубке звучал чужой голос с чужим акцентом.
- Слушаю вас… – неприятное предчувствие сдавило горло.
- Не мучайся в догадках. Это я, Марио Стромбони. Помнишь такого? Хотел узнать, хорошо ли тебе спалось.
- Я прекрасно спал, мистер Стромбони, и не понимаю…
- Сейчас все поймешь. Я беспокоюсь, не промок ли ты этой ночью? Не намочил ли свое одинокое ложе? Не пустил ли ручьи по всему дому? Или это все дождик виноват, а ты уже такой большой, что больше не писаешь в кроватку? Большой, правда? Так вот, послушай-ка бывалого человека: зря ты считаешь себя хозяином всего Магнума. У меня тут кое-что осталось. Не только дела. Не только люди. Еще и то, о чем ты не знаешь. Например, чертежи твоего дома. Сегодня улетела твоя рама, а завтра весь дом может взлететь на воздух. Или дом останется, а улетит хозяин. Подвешенный за шею. Такой большой, такой богатый и такой беспомощный и беззащитный, что просто плакать хочется. Ты же не хочешь, чтобы дон Марио плакал?
- Нет, я…
- Молчи и слушай. Можешь вытворять в своем Чайнатауне все, что тебе в голову придет. Это твоя законная территория. Но не суйся туда, где я зарабатываю себе на хлеб и салями. Не воюй с моей семьей. И не жди сегодня своих людей слишком рано. Они у меня. Увидишь их, когда поговоришь со мной. Если договоришься.
- Куда приехать, дон Марио?

* * *

Вечером экипаж патрульного дирижабля "Пеликан" уходил в двухдневное увольнение. Обычно первым пунктом свободного маршрута был паб "Волк и ягненок", но на сей раз воздухоплаватели изменили своему обыкновению и направились в заведение классом выше – ресторан "Гонзаго". Там их ждали двое старых знакомых, весьма искусных в плотницком деле. Им было что отметить и на что погулять.

---------
* "Тик-так" – жаргонное прозвище помощника букмекера, он же "карандашник" (penciller).
** Cadela, meretriz – шлюха, проститутка (португ.)

[der Fluger]

Отличный рассказ! Такого у нас ещё не было!

[lord_k]

Не оскорбит, поскольку Хейли я когда-то с удовольствием читал. Правда, очень давно.

Спасибо!

[lnago]

Это превосходно! История наполнена ароматоми, настроениями и образоми! Не оскорбит-ли тебя, сравнение с Артуром Хейли? В моём восприятии твой слог в одной области вкусовых ощущуений с его творениями.