Мой Шекспир

[lord_k]

Заданный из чистого любопытства вопрос об отношении к Шекспиру стал причиной дискуссии (надеюсь, не слишком серьезной), в ходе которой я дал опрометчивое обещание: написать, что и кто для меня Шекспир.
Почему опрометчивое? Да потому, что не так уж легко вытаскивать и раскладывать по полочкам то, о чем не задумываешься. Но раз обещал - попробую.
Прежде всего скажу, что ни от кого не жду любви к Барду. И такая любовь не входит в число признаков, по которым отличаешь "своих" от "чужих" ("своих", между тем, все меньше - а может, многие из них всегда были "чужими", чего я по простоте душевной не понимал). Мне кажется, что любовь к любому автору, великому или малому - это сумма впечатлений и чувств, в которых сами произведения могут и не играть центральной роли. И если у кого-то Шекспир ни с какими впечатлениями и чувствами не соотносится, так и делать тут нечего. Точно так же Шекспир не несет никакой ответственности за пошляков, неучей и халтурщиков, которые по тем или иным причинам используют его имя.
Так вот, о впечатлениях. Лето 1976 года, Рижское взморье, оно же Юрмала. 16-градусная вода считается теплой, 18-градусная - очень теплой. Дождь идет почти каждый день, но именно идет, а не льет. И в какой-то свободный от дождя вечер веселый парень разыгрывает на пляже сцену из "Гамлета" - произнося все реплики с ремарками собственного сочинения

Гамлет:
...перейди к Гекубе.

Первый актер (закатывая глаза):
"Но кто бы видел жалкую царицу..."

Гамлет (с интересом):
"Жалкую царицу"?

Полоний (радостно потирая руки):
Это хорошо, "жалкую царицу" - это хорошо*.

Рассказывать бесполезно. Это было очень смешно. И я решил, что Шекспир - это хорошо. И укрепился в своем мнении, когда тем же летом, на том же пляже, другой веселый парень начал ухаживать за девушкой Ирой (на два года постарше меня; потом она играла в Малом театре, звездой не стала, досталась ли ей хоть одна шекспировская роль - мне неизвестно). Ухаживал он своеобразно: читал с выражением "Укрощение строптивой":

Чья дочь она? Мне этого довольно -
И я возьму ее на абордаж,
Реви она как ураган осенний**.

Ира, между прочим, была дочерью довольно известного в то время писателя из военной секции. А молодой человек (для простоты он называл себя Петруччо) не унимался:

Мне доводилось слышать льва рыканье,
Я слышал свист морского урагана,
Ревущего, как разъяренный зверь;
Вокруг меня гремели пушки в поле,
Небесный гром гремел над головой,
В сражениях я слышал стоны павших,
И рев трубы и ржание коней, -
И вдруг вы мне со страхом говорите
О женской брани! Это треск каштанов,
Когда на ферме их кладут в огонь, -
Уж вы грудных детей стращайте букой!

***

Пускай бранится, я скажу на это,
Что голосок ее - как птички пенье;
Пускай нахмурится - скажу: "О роза,
Осыпанная перлами росы!"
Ни слова пусть со злости не промолвит, -
Я буду восхвалять ее уменье,
Необычайно тонко выражаться.
Погонит прочь - благодарить начну,
Как будто просит здесь прожить с неделю.

Девушку все это чрезвычайно забавляло. А я, вернувшись домой, нашел пьесу, прочитал ее залпом и остался на всю жизнь очарован формой. Именно формой, а не содержанием. Если человек любит "Укрощение строптивой" - это не значит, что он безнадежный пошляк или male chauvinist pig. Хотя одно, конечно, не исключает другого. И третьего.
Наконец, "Ричард III". На спектакле, который поставил по этой пьесе Рачия Капланян в театре им. Вахтангова, я работал два года (мебельщиком-реквизитором). И перевод, сделанный по заказу театра, до сих пор помню практически наизусть. О том, что сама пьеса - пример черного политического пиара, я узнал гораздо позже. О том, что сам Ричард Глостер (не историческая личность, а шекспировский герой) - нечто большее, чем абсолютный злодей, догадаться было нетрудно. Впрочем, об этом я уже как-то писал и повторяться не хочу.

Но я, чей облик не подходит к играм,
К умильному гляденью в зеркала;
Я, слепленный так грубо, что уж где мне
Пленять распутных и жеманных нимф;
Я, у кого ни роста, ни осанки,
Кому взамен мошенница природа
Всучила хромоту и кривобокость;
Я, сделанный небрежно, кое-как
И в мир живых отправленный до срока
Таким уродливым, таким увечным,
Что лают псы, когда я прохожу, -
Чем я займусь в столь сладостное время,
На что досуг свой мирный буду тратить?***

Ну разве это не прекрасно?
А то, что большинство постановщиков слишком буквально понимает замысел драматурга - в этом, как и во многом другом, Шекспир не виноват. Сейчас поставили его "Ромео и Джульетту" в Фейсбуке, а "Ричарда" следовало бы разыграть в Полуживом Журнале. Только снабдить действующих лиц кеглями-человечками - и вперед:

...Пускай меня за это бросят в Тауэр, -
Пришла пора сказать. Мой труд забыт.

Королева Маргарита
(в сторону):
Нет, сатана! Я все отлично помню:
Тобой убит мой муж, король наш Генрих,
Тобой убит мой бедный сын Эдуард.

Глостер:
Еще задолго до того, как стали
Вы - королевой, муж ваш - королем,
Как лошадь, я тащил его поклажу:
Искоренял врагов его спесивых
И щедро награждал его друзей.
Я, чтобы царственная кровь текла в нем,
Лил кровь свою.

Королева Маргарита:
(в сторону)
Да, много лил ты крови,
И лучшей, чем его или твоя.

Глостер:
А вы в то время и супруг ваш Грей
Злокозненно к Ланкастерам примкнули.
И Риверс. Иль не в войске Маргариты
Сражен был при Сент-Олбенсе ваш муж?
Я вам напомню, если вы забыли,
Кем прежде были вы и кем вы стали,
А также - кем был я и кем я стал.

Королева Маргарита:
(в сторону)
Убийцей гнусным был ты и остался...

Не это ли бесконечно читают (и пишут) те, кому еще не надоело?
Но сказать надо бы о другом: о том, как слова Шекспира переплелись с моими тогдашними чувствами и мыслями и по сию пору не покидают меня - по сути, уже совершенно другого человека.
Я читаю и перечитываю его пьесы. Иногда - оригинал, иногда перевод, сличая два текста. Я не нахожу его язык слишком старомодным. Взгляните:

Sweet prince, the untainted virtue of your years
Hath not yet dived into the world's deceit
Nor more can you distinguish of a man
Than of his outward show; which, God he knows,
Seldom or never jumpeth with the heart.
Those uncles which you want were dangerous;
Your grace attended to their sugar'd words,
But look'd not on the poison of their hearts :
God keep you from them, and from such false friends!****

Неужто нужно иметь специальное образование, чтобы это понять?
И, возвращаясь к Гамлету, могу признаться: сама история принца, удачно имитировавшего безумие, волнует меня едва не больше, чем пьеса Шекспира. Поэтому я люблю не только "Гамлета", но и фильм "Принц Ютландский", где герой остается жив и становится королем.

Вот и все на сегодня. Похоже, я все-таки ухитрился ничего не сказать.

-----------------------------
* Перевод М. Лозинского. Приведенные здесь ремарки в тексте отсутствуют
** Перевод П. Гнедича
*** Перевод М. Донского
****Shakespeare, Richard III, Act III, Scene I