Как готовились к юбилею (10)

[lord_k]

В Café de la Presse можно было встретить кого угодно, только не репортеров. Сюда ходили постоянные читатели иностранных газет, посольские клерки, гордо именовавшие себя дипломатами, да начинающие литераторы. Сидели за белыми столиками, меж стеклянных перегородок, шуршали страницами и чувствовали себя гражданами мира. А репортеры собирались в "Голове Моргана" на углу Сент-Рок стрит и Энкор-лейн – темном и тесном пабе. Почему именно там? Ответ на этот вопрос затерялся в веселых 1880-х, когда к двум выходившим в Коре ежедневным газетам вдруг прибавились еще десять. Многое изменилось с тех пор, да и газет теперь было всего шесть – четыре утренних и две вечерних – пара редакций перебралась в изящные башни, подальше от узких улочек Старого города. А газетная братия (впрочем, надо бы говорить – радио-газетно-журнальная) продолжала пить кофе, пиво и более крепкие напитки в "Голове Моргана".

Это действительно была братия. Пусть сеть Роллинга соперничала с сетью Уокера, пусть редакторы солидных утренних газет всячески выражали презрение к "желтым вечерним листкам", пусть на каждой летучке газетчиков призывали бороться с радиожурналистами, пусть трудяги из ежедневных изданий при всяком удобном случае подтрунивали над "бездельниками-еженедельниками" – в полутьме паба мнимые враги обменивались информацией, сплетничали о начальстве и общих знакомых, помогали друг другу словом и делом. Читателю-то невдомек, что знаменитый снимок на первой полосе роллинговского "Шума прибоя" – пожарный выносит девочку из горящего дома – был сделан камерой, одолженной у репортера уокеровского "Вечернего курьера".

Соперничество, конечно, было. Но совсем не то, о котором говорили на летучках. И те, кто проводил эти летучки, чуть ли не каждый день братались с заклятыми врагами за дубовыми столами "Головы Моргана".

Запасы черного юмора и здорового цинизма у посетителей бара можно было считать одним из природных богатств Республики – наряду с нефтью и углем, никелем и алюминием. Если бы все их шуточки печатались в газетах, тиражи могли бы заметно вырасти. Проблема в том, что каждая вторая шутка была непечатной – в прямом и переносном смысле.

Сейчас, в половину пятого пополудни, в пабе шла вялая перебранка между Джеффом, репортером уголовной хроники "Шума прибоя", и Сигизмундом, экономическим обозревателем "Утренней хроники".

- Ну что ты такой официальный, Зигги? – ухмылялся Джефф. – Работаешь в официозе, так хоть пиши как человек. А то – "в свете публично провозглашенных принципов монетарной политики вызывает недоумение тот факт, что…" Тут глаза сломаешь, не то что язык.
- Да ладно тебе, - отмахивался Сигизмунд. – Все равно ничего не поймешь, хоть на языке глухонемых тебе объясняй. Это не о налете на дом терпимости писать со слов полицейского сержанта. "Когда я зашел в этот вертеп разврата, глазам моим предстала ужасная картина…" Зашел, как же. Сидел здесь и пил третью пинту. Не позвонили бы тебе – ничего бы и не знал.
- Мои источники – мой капитал. А ты что будешь писать, когда придут к власти социалисты? Ты об этом подумал, а? Уже готовишься, наверное: "Прекрасный подарок преподнесли Республике к ее юбилею наши славные железнодорожники. Серебристый экспресс примчал в столицу лучших представителей трудящихся Магнума…" Каково, а? Вот я так смогу, а ты - сможешь? Или придется отправлять тебя на переподготовку в Федерацию?
- Джефф, тебе вредно пить темное пиво, переходи на светлое. Прочищает мозги, говорят…

Обстановку разрядил Док Конрад – долговязый тип с обманчивой внешностью рассеянного ученого. Он писал и в "Курьер", и в "Шум", и во все еженедельники, пользуясь десятком псевдонимов, причем эти псевдонимы нередко ввязывались в полемику друг с другом. Раздвоением личности Док не страдал, но постоянно жаловался на низкие гонорары и отсутствие специального фонда на спаивание информаторов.

- Чем порадуешь сегодня, старина? И где? – повернулся к вновь прибывшему Джефф. – Что ты еще выдумал?
- Это мы сейчас посмотрим, кто выдумывает, а кто нет. Читай свою газету. Скоро ее принесут.

Не успел Док произнести эти слова, как в паб вбежал мальчишка-газетчик с вечерней прессой. Бросил на стойку две пачки – полдюжины номеров "Курьера", полдюжины "Шума", - сгреб столбик монет, приготовленный барменом, и побежал дальше.

Корреспондент многих изданий развернул "Шум прибоя", пролистал – и уткнулся в подвал на шестой полосе.

- Ну что там? Дай глянуть, - заинтересовался Сигизмунд.
- Не трожь наш грязный листок своими чистыми лапами! Я сам прочитаю – с выражением.

Док Конрад поудобнее уселся на табурете, поправил пенсне и неожиданно проникновенным голосом начал читать:

"Кто вы, Леди Ви?
Дон Карлос, специально для "Шума прибоя"

Наши коллеги из "Вечернего курьера" приложили немало сил к созданию образа героической авиатриссы, известной как Леди Ви. Красный гидросамолет с белой буквой V на фюзеляже уже стал украшением сигаретных коробок, школьники всей Республики мечтают о встрече с отважной летчицей… Но как зовут эту летчицу? Многословные писания досточтимых коллег вроде бы не оставляют сомнений в том, что Леди Ви – это Виктория Уорден, обладательница двух редких для представительницы прекрасного пола лицензий – пилотской и адвокатской. Читатели "Курьера" привыкли – точнее, приучены – думать, будто именно мисс Уорден отличилась в инциденте, о котором мы не будем лишний раз напоминать нашим читателям (хотя наш редактор всегда рад возможности пообщаться с любезными молодыми людьми из военной цензуры).

Однако нам из достоверных источников стали известны данные другой – и по всей видимости, настоящей – Леди Ви. Это Вивьен де Витт, владелица двух гостиниц, казино и пансиона на Ферн-Айленде. Быть может, она не так юна, как мисс Уорден, и не имеет адвокатской лицензии – но пилотское удостоверение у нее имеется. Если мисс Уорден хороша как ангел, то мисс де Витт обладает воистину демонической красотой. И, что важнее всего – тремя гидросамолетами, официально используемыми для связи между Ферн-Айлендом и другими островами, но также – как нам сообщили все те же достоверные источники – выполняющими весьма деликатные задания неких государственных учреждений (и вновь привет молодым людям из военной цензуры). Мы располагаем бортовыми номерами этих самолетов и доказательством их участия в неназываемом инциденте.

Поэтому, говоря о Леди Ви, подумайте – о ком вы говорите?

Фотография настоящей Леди Ви, мисс Вивьен де Витт – в завтрашнем номере нашей газеты".

[der Fluger]

Ясно.
Благодарю за рассказ, он просто отличный.

[lord_k]

Нет, я не работаю в периодической печати.
Папоротниковый остров - часть Малой Восточной Цепи, между Никелем и Сент-Валентином. Маленький островок - судя по Вашей карте, там не меньше десятка таких.

[der Fluger]

Газетчики :)

Милорд, а вы сами в периодической печати не работаете, часом?
Кстати, а где Фёрн-Айленд находится?

[lnago]

Честно говоря, Милорд, понравилась не то слово, восторг! у вашего текста шикарное послевкусие...

[lord_k]

Рад, что Вам понравилось.

[lnago]

Прекрасно, Милорд. "вкуснейший" текст, и шикрный задний план тут же выстраивается!